Пенежко Г.И. ("Записки советского офицера")

. . .

— Товарищ командир, поглубже в лес! Раз люди из леса, мы давайте поглубже в лес. Не станут они весь лес бомбить.

— Попробуем, — предлагает Никитин.

Я соглашаюсь, и только наша машина тронулась с места, как неподалёку слева начали пачками рваться бомбы. Взрывы быстро приближались к нам, подгоняя нашего механика. Танк шёл, виляя между толстыми деревьями. Лес гудел, стонал и трещал.

Когда всё стихло, мы по искалеченному лесу вернулись к штабу.

Дымятся разбитые штабные машины, точно белыми голубями, усеяна поляна листками штабных документов. Подбегаю с Никитиным к разбитой машине, из которой торчит антенна. Рядом из воронки поднимается генерал Рябышев и, взявшись за голову, согнувшись и пошатываясь, идёт к другой большой воронке, в которой за двумя толстыми сваленными деревьями Попель бинтует кому-то голову.

— Николай Кириллович, цел?.. — спрашивает Рябышев.

— А? — не отрываясь от дела, как-то глухо переспрашивает его Попель.

— Цел, говорю?

— А как же! — улыбается Попель. — Немного царапнуло по мякишам, — показывает он, — и в голове какой-то чертополох, а так ничего... А у тебя как, Дмитрий Иванович? — спрашивает он севшего на край воронки Рябышева. — Тоже отметился?..

Подбежавшие санитары забирают раненых. Попель смотрит на разбитые штабные машины, грустно качает головой, говорит:

— День начинает портиться...

— Уже испортился, — прерывает его Рябышев. — Главная рация вдребезги, остальные перекалечены, осталась только одна из оперативного отдела.

— Тогда нечего сидеть, поедем к Васильеву, — предлагает Попель.

Рябышев приказывает мне вести их.

Не успели мы отъехать, как на штаб стали пикировать вновь появившиеся стаи самолётов.

Во время первой бомбёжки, отсиживаясь в лесу, мы не видели, сколько над нами авиации, а теперь, с дороги, куда ни посмотришь, везде косяки самолётов, всюду — и вдали и вблизи — взрывы. Там горит большой участок леса, там дымятся две рощи. В гуле разрывов непрерывный треск. Это взрываются густо набившиеся в рощи машины с горючим и боеприпасами. Хорошо, что эти машины стояли не у шоссе, а то нельзя было бы по нему проехать.

. . .

конец июня 1941 г.