Мухин Ю.И. ("Если бы не генералы! Проблемы военного сословия.")

. . .

Итак, 7 июня 1942 года немцы начали третий штурм Севастополя. Три недели они бьются об его укрепления и об героизм солдат и матросов, и в конечном итоге добиваются только того, что наши войска отошли с северной части Севастопольского оборонительного района да немного отошли в южной части, не отступая даже до тылового оборонительного рубежа. Как казалось, обороняющимся стало даже легче: хотя подкрепления к ним и поступали непрерывно, но силы все же уменьшались, а после отхода с северной стороны Севастопольской бухты сухопутный фронт сократился до 12 км по прямой от Балаклавы до Инкермана - от берега Черного моря до устья бухты. А у немцев положение было аховое...
. . .
И Манштейн по своему обыкновению идет на авантюру, но, правда, поскольку эта авантюра закончилась успехом, то приходится писать, что он пошел на полководческий риск. Повторю, после выхода немцев на северную сторону Севастопольской бухты она стала препятствием перед собственно Севастополем. Но это надо было быть советским адмиралом, чтобы считать это препятствие непреодолимым. В ночь на 29 июня небольшие немецкие силы на резиновых лодках тихо переправились через бухту и захватили восточную окраину Севастополя. И их при этом никто не расстрелял на воде - проспали! Ну и какие проблемы с военной точки зрения? Немцы переправились только со стрелковым оружием, следовательно, нужно было их тут же атаковать и сбросить в бухту.
. . .
У переправившихся через бухту немцев, напомню, были только винтовки и пулеметы против севастопольских орудий, минометов, танков...

Однако произошло следующее. Адмирал Кузнецов в своих воспоминаниях описывает это так:

"В последние дни июня обстановка в Севастополе резко ухудшилась. В это время командующий оборонительным районом Ф.С.Октябрьский вместе с членом Военного совета Н.М.Кулаковым телеграфировал: "Москва - Кузнецову; Краснодар - Буденному, Исакову. Исходя из данной конкретной обстановки, прошу разрешить мне в ночь на 1 июля вывезти самолетами 200-250 ответственных работников, командиров на Кавказ, а также и самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова И.Е. Противник прорвался с Северной стороны на Корабельную. Боевые действия приняли характер уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, хотя большинство продолжает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, что в таком положении мы продержимся максимум 2-3 дня".

Надо сказать, что воспоминания адмирала Кузнецова очень долго не попадались мне в руки, и все суждения о данном моменте Севастопольской эпопеи я черпал из "Полководца" В.Карпова, а этот полковник, надо сказать, довольно-таки беспринципный и в своем произведении представил дело так, как будто Сталин насильно в последний момент заставил севастопольских полководцев эвакуироваться, чтобы сберечь столь ценные кадры. Мне и в голову не могло прийти, что это они заставили Сталина себя спасать.

Эта телеграмма беспрецедентна и вряд ли имеет хоть какие-нибудь аналоги в военной истории всего мира. Более того, если бы такое и было, то вряд ли у кого хватило ума такое опубликовать. Ведь вдумайтесь в суть изложенного.

Во время боя, причем в тот момент, когда командование войсками особенно необходимо, полководец практически шантажом требует от власти, чтобы та обезглавила сражающуюся армию, отдав ее тем самым на растерзание врагу, и спасла этого полководца. Полная потеря не только чести (ее, надо думать, у Октябрьского и Кулакова никогда и не было), но и совести! В своей трусливой подлости они даже не обсуждают вопрос - а что же будет с солдатами? Этим адмиралам плевать на них, для них главное - спасти свои жизни. Ну, о какой обороне Севастополя могла идти речь, если трусливая полководческая сволочь думала только о своей шкуре? Ни малейшего понятия о солдатской чести!

. . .

июнь 1942г