Севрюгов С.Н. ("Так это было... Записки кавалериста (1941–1945)")

. . .

Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко объединил сосредоточенные на правом крыле Западного фронта 50-ю и 53-ю кавалерийские дивизии и поставил перед ними задачу — нанести удар по тылам противника, сковать вражеские части, действующие в районе Ярцево, и не дать немецко-фашистскому командованию возможности усилить свою ельнинскую группировку, против которой готовился наш контрудар.

Командующим кавалерийской группой был назначен полковник Лев Михайлович Доватор, военным комиссаром — полковой комиссар Федор Федорович Туликов.

Сразу же по назначении Доватор направился в дивизии, находившиеся на отдыхе в лесах вокруг озер Емлень и Пловное. Он побывал в. каждом полку, эскадроне, в батарее, и не просто побывал, а глубоко — как хороший, рачительный хозяин — ознакомился со всеми сторонами жизни своего нового, большого «хозяйства».

Невысокого роста, коренастый, плотно сложенный, одетый в защитную гимнастерку и синие бриджи, в начищенных до глянца сапогах с блестящими шпорами — Доватор производил впечатление подтянутого, привыкшего тщательно заботиться о своей внешности офицера. На груди поблескивал эмалью новенький орден Красного Знамени, полученный им за отличие в боях на Соловьевской переправе через Днепр.

Доватор ходил по расположению частей, присматривался, расспрашивал солдат и офицеров о боях, в которых они участвовали, о довоенной службе. Он когда-то служил на Северном Кавказе в 12-й Кубанской казачьей дивизии, комплектовавшейся в том же районе, где теперь была сформирована 50-я кавалерийская дивизия. Немало старых бойцов-переменников узнало в командующем кавалерийской группой своего бывшего командира эскадрона. С такими «старичками» Доватор подолгу говорил, вспоминал общих знакомых, весело шутил.

Надолго запомнился конникам такой эпизод. Во время смотра Доватор приказал командиру эскадрона капитану Батлуку, который пользовался репутацией не только боевого командира, но и отличного строевика:

— Развьючьте вот это седло!

Батлук расстелил на земле подле коновязи попону, положил на нее снятое с самодельного стеллажа седло, четкими, привычными движениями кавалериста начал вынимать из переметных сум: щетку для чистки коня, скребницу, сетку сена, торбу, мешочек с запасными подковами, гвоздями и шипами, недоуздок, пару белья, портянки, мыло, полотенце, мешочек со швейной и ружейной принадлежностями, сакву с чаем, сахаром и солью, банку консервов, пачку галет и прочие мелкие предметы, которые по уставу полагается всаднику иметь на походе.

Капитан Батлук сиял от гордости за исправного подчиненного, седло которого ему попалось под руку. Доватор с улыбкой смотрел на капитана.

— А сколько патронов, овса, консервов и сухарей возит с собой кавалерист? — склонив по привычке голову влево и слегка вздернув правое плечо, словно прицеливаясь в собеседника, спросил он Батлука.

Батлук в душе немного обиделся за этот «экзамен» в присутствии не только командира дивизии и командира полка, но и стоявших вокруг солдат, однако ответил четко, как при рапорте:

— Согласно уставу, товарищ полковник, всадник возит в седельном вьюке неприкосновенный запас: на сутки овса для лошади, консервов, сухарей, сахара, чая и сто двадцать патронов для винтовки.

— А сколько суток вам пришлось драться на реке Меже, не видя в глаза своих обозов и поминая родителей всех хозяйственников на свете? — все еще улыбаясь уголками глаз, продолжал Доватор.

Батлук, не понимая, чего от него хотят, не так уже четко, но все же точно ответил:

— Шесть суток, товарищ полковник.

— Значит, бойцы и кони сутки кушали, а пять суток радио слушали? — сухо бросил Доватор. Он по натуре был вспыльчив. Знал это за собой, длительной военной тренировкой старался изжить этот недостаток.

Несколько минут длилось неловкое молчание.

— А если бы оставить в обозе все эти щетки, подштанники да цепные чумбуры, которыми, кстати, только слонов в цирке привязывать, а не коней на походе, — продолжал Доватор, — а всаднику дать в седельный вьюк не на сутки овса, а на трое суток, да патронов штук триста, на сколько бы повысилась маневренность конницы? Пожалуй, не пришлось бы уже на второй день вопить: «Патронов нет, хлеба нет, овса нет, бой вести не могу!» Да и хозяйственникам нашим куда бы спокойнее жилось! — закончил Доватор и пошел дальше, мимо окончательно сконфузившегося Батлука, так и не дождавшегося благодарности за отличную вьючку седел в его лихом, прославившемся в первых боях эскадроне...

. . .

июль 1941г