Пенежко Г.И. ("Записки советского офицера")

. . .

Нас от немцев и их от нас закрывали густой осинник и ивняк. Для того чтобы атаковать их, нам надо было или выходить на открытую дорогу, или, как с завязанными глазами, продираться по зарослям и напороться на пушки в упор. И то, и другое не устраивало нас.

— Беги, покажи комдиву, где примерно стоят пушки. Комдиву с дороги видней, пусть ударит туда из своей, а потом мы атакуем, — сказал я Никитину, показав на подходившие к нам по дороге два КВ .

Ему этого только и нужно было. Не успел я оглянуться, как уже увидел Никитина, пригорбившегося за башней KB и показывавшего Васильеву, куда надо стрелять. Но, к моему удивлению, выстрелов не последовало. KB набирали скорость. Прибежавший Никитин сообщил:

— Комдив атакует и приказал нам следовать за ним, а не задерживаться у болота.

«Неприятное замечание», — подумал я и, дав команду остальным «Делай, как я», пошёл в атаку на пушки прямо по осиновым зарослям. По KB , которые шли впереди по дороге, зачастили снаряды откуда-то из-за леса. Выбравшись из зарослей у самой опушки леса, я увидел, как KB Васильева с хода, чуть подняв нос кверху, наехал на роскошный куст, из-под которого в лес побежали три немца. Я не успел по ним выстрелить, как по KB из впереди растущего куста почти в упор дважды ударила противотанковая пушка. Взревев мотором и набирая скорость, танк Васильева, чуть развернувшись влево, налетел и на этот куст. Из-под вздыбившегося носа танка выскочили два немца и, отбежав в сторону, удивлённо качая головами, что-то закричали, не то «хох pyc!», не то «ой рус!»

— Вот черти! — крикнул мне Никитин. — Или не боятся, или обалдели от страха?

— Сейчас посмотрим! — крикнул я Никитину в ответ и ударил из пулемёта, чтобы отрезать немцам путь отхода, а затем поспешил к танку Васильева.

Только теперь немцы заметили нас, но было уже поздно. Кривуля подошёл к ним с другой стороны, и они подняли руки кверху.

Выглядывавший из башни Васильев подозвал меня.

— Вот что, летите прямо на северную опушку Лешнювского леса. Там найдёте командира корпуса и доложите ему, что я немного поспешил, на час раньше срока пошёл в атаку, занял плацдарм, очищаю Комарувский лес. Оставайтесь у командира корпуса, пока он не поедет к нам. Тогда приведёте его. Я буду ждать его команды на северной опушке Комарувского леса. Это же и в боевом донесении, — сказал он, вручая мне листок, вырванный из полевой книжки.

— А вы не ранены? — спросил я, заметив запёкшиеся капельки крови и подтёки на потном лице полковника.

— Нет, это при ударе снаряда о башню отскакивает и царапает окалина, — пояснил он мне.

Глаза его сияли. «Как он счастлив сейчас!» — подумал я и, радуясь, что комдив невредим, погнал машину к Лешнюву.

Сегодня я убедился, что немецкие пушки не страшны KB , даже если они бьют по нему в упор. Вспомнишь этих немцев, качающих головами от удивления, и говоришь себе:

«Да, хороший танк! Крепко и ладно сшит советскими людьми, — жаль только что у нас их всего десять штук на дивизию».

. . .

конец июня 1941 г.