Ефимов А.Н. ("Над полем боя")

. . .

После первых же столкновений в воздухе с нашими штурмовиками фашистские асы уже никогда не решались атаковать их с передней полусферы. Конечно, это радовало нас. Но вот хвост Ил-2 практически был беззащитен. При атаках противника с задней полусферы мы иногда несли потери.

Дело в том, что в первых сериях наш самолет выпускался в одноместном варианте. Летчику приходилось пилотировать машину, как правило, на малой высоте, вести ориентировку, бомбить, производить пуски реактивных снарядов, вести пулеметно-пушечный огонь по наземным целям. Иной раз мы вступали в воздушный бой с бомбардировщиками, а чаще отбивались от истребителей противника. «Мессершмитты» и «фокке-вульфы», естественно, превосходили Ил-2 в скорости и маневренности. И вот в такие моменты, когда фашисты наседали сзади, каждый из нас мечтал о воздушном стрелке.

Бывалые летчики рассказывали тогда, что Генеральный конструктор самолета Сергей Владимирович Ильюшин с самого начала настаивал, чтобы Ил-2 выпускался в двухместном варианте. Но в дискуссии с военным ведомством победила другая точка зрения, и штурмовик пошел в производство одноместным якобы из-за того, что машина и так сильно утяжелена броней и боезапасом при недостаточно мощном двигателе.

Жизнь показала, что прав был С. В. Ильюшин. Фронтовые летчики не знали об этих дебатах и писали письма в конструкторское бюро с просьбой улучшить тактико-технические данные самолета, увеличить огневую мощь штурмовика, посадить для прикрытия хвоста воздушного стрелка, вооружив его либо крупнокалиберным пулеметом, либо авиационной пушкой на специальной турели с большим сектором обстрела.

Авиационные заводы, эвакуированные из западных районов страны на Урал и в Сибирь, не могли сразу заняться модификацией машины. В условиях фронта летчики и инженеры сами пытались усовершенствовать штурмовик. Инициатором этого в нашем полку стал мой первый командир звена лейтенант Анатолий Николаевич Васильев.

Он был из тех людей, которые стараются сделать больше, чем требуют от него служебные обязанности. Васильев понимал, что проблема, связанная с модификацией самолета, не решится сама собой. И летчик старался доказать специалистам, что нам нужен двухместный Ил-2.

Как-то он сказал об этом заезжему инженеру из штаба армии. Но тот, видимо, сухарь по натуре, холодно отмахнулся от разговора. Что-то промямлил невнятное, а потом, перейдя на официальный тон, с ухмылочкой спросил:

— Может быть, вы боитесь летать на одноместном штурмовике?

Это, как говорят боксеры, был запрещенный прием — совершенно неприменимый в творческой дискуссии. Анатолия это незаслуженно обидело, но он не капитулировал. Васильев обратился со своей идеей к заместителю командира эскадрильи по политической части капитану Михаилу Пицхелаури.

Теперь уже вдвоем они направились к инженеру полка майору технической службы Степану Алексеевичу Воротилову. Тот, конечно, знал, чего добиваются летчики. Воротилов и сам был горячим сторонником модификации штурмовика, потому что не раз видел гибель товарищей. И все это происходило из-за того, что у Ил-2 не было надежной огневой защиты задней полусферы.

Тотчас инженер вместе с ходатаями пошел к самолету Васильева. Он внимательно осмотрел машину, не торопясь, достал из полевой сумки чистый лист бумаги и стал что-то рассчитывать. Воротилов, видимо, опасался, как бы от «вселения» стрелка не нарушилась центровка самолета или не ухудшилась его прочность. Потом он, словно заправский портной, обмерил фюзеляж и сделал пометки мелом.

— Вот так будет кабина, — сказал деловито. — Действуйте. Под мою ответственность.

Охотников сверлить и выпиливать оказалось более чем достаточно. Через час дыра в фюзеляже была готова. В самодельную кабину вместо сиденья опустили деревянный ящик с вырезами для тяг рулей управления. Затем на шарнире надежно закрепили пулемет ШКАС. Получилась самодельная кормовая пулеметная установка.

(...)

Капитан Пицхелаури считался в полку одним из лучших стрелков из пистолета и пулемета. Хладнокровно посылал в «яблочко» пулю за пулей. Такого вот напарника выбрал себе Васильев в тот рискованный полет.

Жмурясь от яркого солнца и ослепительного снега, капитан занял место в импровизированной кабине и дал для пробы несколько коротких очередей из пулемета. Под громкие возгласы одобрения и пожелания ни пуха ни пера лейтенант Васильев вырулил на старт и дал мотору полные обороты. Подняв за собой тучи снежной пыли, самолет легко взмыл над аэродромом и стал круто набирать высоту.

Сначала Васильеву и Пицхелаури «не везло». Редкий случай — штурмовику нужна срочная встреча с истребителями противника! Но, как нарочно, ничего подходящего в воздухе не попадалось. Несмотря на безоблачную погоду и видимость, как говорили, «миллион на миллион», вражеских истребителей не было видно, никто не хотел нападать на одинокий штурмовик. Так бывает на войне: ищешь встречи с врагом, а его нет. Иной же раз на одну нашу подбитую машину, словно стая воронов, навалятся сразу несколько «мессеров» и клюют, клюют израненный штурмовик.

Вообще, в бою редко бывало равновесие сил. И само численное превосходство далеко не всегда играет решающую роль для одержания победы. Не раз у противника в воздухе оказывалось больше самолетов, и скорость их полета была выше, и маневренность лучше, а победу все-таки одерживали мы. И это потому, что в бою чаще побеждает тот, кто сильнее морально, видя в борьбе свое правое дело, кто действует более напористо, противопоставляя тактике врага свой атакующий стиль...

Васильев слегка задумался, как вдруг почувствовал колебание педалей управления. Это Пицхелаури хотел привлечь внимание летчика, раскачивая их за тросы, которые шли вдоль борта его кабины. Другого способа известить летчика у него не было.

Два «мессера», обнаружившие штурмовик, уже выполняли маневр для захода на него с задней полусферы. Этот коварный прием хорошо знаком нашим летчикам, но фашисты поторопились открыть огонь.

Увидев потянувшиеся к самолету огненные трассы, Пицхелаури предупредил летчика, и Васильев успел отвернуть. Несколько пуль попало в фюзеляж, не задев ни летчика, ни воздушного стрелка. Видя, что штурмовик не дымит и не собирается падать, фашисты выполнили боевой разворот, чуть пропустили Ил-2 вперед и пошли в повторную атаку, чтобы с близкой дистанции расстрелять советский самолет.

Гитлеровские пилоты и думать не думали, какой сюрприз подготовлен для них; и самолеты продолжали сближаться. А лейтенант Васильев нарочно вел машину по прямой. Он лучше Пицхелаури понимал, что тому отпущена доля секунды на то, чтобы упредить немцев с открытием огня. Но Пицхелаури молчал. Гитлеровцы, по-видимому, уже хорошо взяли наш штурмовик на прицел. И Васильев не выдержал:

— Да стреляй же, комиссар! — крикнул он в запальчивости, забыв, что его никто не слышит.

Долгожданной очереди ШКАСа все не было. У Анатолия даже мелькнула тревожная мысль: «Не убит ли Пицхелаури?» И только было собрался он ввести штурмовик в крутой разворот, как зарычал ШКАС. Комиссар влепил целую пулеметную очередь в кабину и мотор «мессершмитта». Желтобрюхий истребитель с черными крестами провалился как в пропасть, вошел в спираль и врезался в землю.

Теперь товарищи сосредоточили все внимание на втором истребителе. Отбили одну его атаку, вторую. А враг продолжал наседать. Кончился боезапас у Пицхелаури. Вся надежда теперь на искусство летчика. Лейтенант Васильев бросал машину из стороны в сторону. То и дело небо чертили зловещие огненные строчки, только чудом не задевая самолет. Когда же «мессер» все-таки сумел близко подкрасться к штурмовику, комиссар выстрелил в противника из ракетницы. Гитлеровец, видимо, принял сигнальную ракету за реактивный снаряд, метнулся в сторону и отстал.

Усталыe, но довольные возвратились на аэродром Васильев и Пицхелаури. Здесь уже ждали смелых экспериментаторов.

— Качать их, братцы! — задорно крикнул кто-то.

Под общий гвалт и смех лейтенанта Васильева и капитана Пицхелаури несколько раз подбросили в воздух.

Подробное донесение с описанием боя и выводами было послано в штаб воздушной армии и в конструкторское бюро Сергея Владимировича Ильюшина. Таких писем с фронта в высокие инстанции, как стало известно потом, приходило немало. Они укрепили Генерального конструктора в его мнении, что штурмовик Ил-2 обязательно должен выпускаться в двухместном варианте.

Вскоре у нас в полку появились новые, двухместные машины. Вместе с ними пришли и молодые стрелки, ребята с завидным здоровьем, метким глазом и твердой рукой. С воздушными стрелками куда веселее пошла наша боевая работа.

. . .

декабрь 1942г.