. . .
Харьков был оставлен нами по приказу Ставки. Измотанные в неравных сражениях, поредевшие полки откатывались к Северному Донцу.
Однако и после ухода Красной Армии Харьков не стал мирным городом. Действовали группы диверсантов и разведчиков.
В начале ноября разведчики, выполнив задания, стали возвращаться в армию. От них мы узнавали о судьбе оккупированного Харькова.
Однажды мне рассказали о пожилой работнице с Харьковского тракторного завода, той, которая обещала "сделать свое дело" (никогда не прощу себе, что не записал ее фамилию).
Когда немецкие части проходили по Холодной горе, она приоткрыла калитку своего дома, уперла приклад автомата в живот и отпустила указательный палец лишь после того, как диск ППШ опустел.
Гитлеровцы растерзали женщину, и труп ее был выставлен на балконе с устрашающей надписью: "Так будет с каждым, кто поднимет руку на немецкого солдата".
Но "руку поднимали". Не прекращались убийства фашистских офицеров, диверсии на дорогах.
Вместе с одной из групп разведчиков вырвался из Харькова летчик Герой Советского Союза Николай Соболев. Ему и многим другим попавшим в плен товарищам спасли жизнь врач Полина Кузьминична Давиденко и фельдшерицы Протопопова и Поддубная. Женщины наладили "конвейер". Помогали пленным и заключенным бежать из лагеря, укрывали беглецов в городе, а потом на подводах с сеном отправляли к линии фронта.
Гестапо неистовствовало. На фонарях и балконах Сумской улицы были повешены десятки харьковчан.
. . .
осень 1941г
