Захаров Г.Н. ("Я- истребитель")

. . .

Припоминается один случай, который достаточно красноречиво может проиллюстрировать отношение летчиков полка к нарушению дисциплины в воздухе. Связан этот эпизод с летчиком-штурмовиком Харитоновым, о котором в полку осталась добрая и долгая память.

Весной 1944 года, в период подготовки к Белорусской операции, особое значение приобрела воздушная разведка. В те дни истребителям 139-го гвардейского полка довольно часто приходилось сопровождать один штурмовик, который на их аэродроме чувствовал себя так же свободно, как на своем собственном. Летал на этом Ил-2 летчик Харитонов, и боевой приказ "подготовить группу для сопровождения Харитонова" для истребителей 139-го гвардейского в то время стал самым привычным.

Харитонов, надо сказать, был сорвиголова, неунывающий, смелый парень и, очевидно, блестящий разведчик, потому что ему поручались чрезвычайно сложные задания. Подтекст каждого приказа, в котором ставилась задача обеспечить прикрытие Харитонова, читался примерно так:

"Прикрыть Харитонова, чтоб ни один волос не упал с его головы". Поэтому штурмовик и прикрывали шестеркой, восьмёркой, а то и целой эскадрильей. Чаще всего эта работа поручалась первой эскадрилье, которой командовал Яков Удовицкий. Заместителем у него был Юрий Максимов. Оба летчика имели большой опыт в вождении групп на прикрытие. Не случайно самые сложные задания в поручались, как правило, их эскадрилье.

В тот день, когда Харитонов направился фотографировать штаб немецкого соединения далеко за линией фронта, эскадрилья Удовицкого поднялась почти в полном составе. Порядок прикрытия разведчика был заранее тщательно продуман, никаких произвольных отклонений от намеченного плана быть не могло.

И вот группа почти подошла к цели, когда в поле зрения летчиков попал немецкий разведчик ХШ-126. ХШ-126 — соблазнительная цель для истребителя, а этот и вовсе: болтался один, без прикрытия. Следовало лишь чуть-чуть изменить курс, и судьба гитлеровского разведчика была бы предрешена. Но летчики-истребители 139-го полка, приученные к строжайшей дисциплине, продолжали полет по намеченному курсу. Ни один из них не сделал даже попытки увеличить боевой счет, хотя, казалось, это было бы так естественно.

Неожиданно круто в сторону пошел Харитонов. Через минуту ХШ-126 попал в прицел штурмовика и одним пушечным залпом, конечно, был сбит. Харитонов смел его, как муху, потащив за собой и истребителей прикрытия. Но в воздухе две-три минуты могут изменить многое. Харитонов поставил под угрозу срыва свое задание — вот-вот следовало ожидать появления немецких истребителей. Начинать же бой до того, как произведена съемка, — значит чрезвычайно осложнить выполнение задания или вовсе его не выполнить.

Комэск Удовицкий был возмущен. Он принял решение полет к цели не продолжать. Вынужден был повернуть домой и Харитонов — без прикрытия истребителями задача практически была невыполнимой.

Когда группа вернулась на аэродром, Харитонов получил серьезное нарекание. После этого летчики повторили вылет, лихой штурмовик держался безукоризненно и блестяще выполнил задание.

Этот инцидент не нарушил дружбы истребителей со штурмовиком и вскоре был забыт. Наши бойцы привыкли к Харитонову, полюбили его. Еще не раз гвардейцам 139-го приходилось сопровождать отважного штурмовика, и боевые приказы ими успешно выполнялись, хотя летал Харитонов буквально к черту на рога.

За эту работу летчики-истребители получили не одну благодарность и от вышестоящего командования, и от штурмовиков.

. . .

весна 1944г