Ивановский Е.Ф. ("Атаку начинали танкисты")

. . .

Гитлеровцы не только держали в городе свои значительные силы, но и собрали сюда бандеровцев, жандармерию, приспешников Рады Крайовой — всех, кому, собственно, деваться было некуда. Дрались они с упрямством и жестокостью обреченных. Почти каждый дом в городе был превращен в крепость. Фашисты вели бешеный огонь из разных видов оружия, а из окон верхних этажей в наши бронетранспортеры летели гранаты.

Бой за Люблин начался 20 июля и длился трое суток.

58-я гвардейская танковая бригада ворвалась в город с востока и вела бои в районе железнодорожного вокзала. С севера наступала, все более углубляясь в городские кварталы, 60-я гвардейская танковая бригада. С нею тесно взаимодействовала наша мотострелковая бригада. Танкисты 62-го гвардейского тяжелого танкового полка своими мощными машинами ИС пробивали бреши в обороне противника, уничтожали орудийным огнем узлы сопротивления.

К концу первого дня штурма Люблина уже два городских района были в наших руках. Гитлеровцы тем не менее продолжали ожесточенно сопротивляться. Подтянув силы пехоты и самоходную артиллерию, они переходили в контратаки. Тяжелые бои завязались на северной окраине города, где после форсирования речки Вепш наступала 60-я гвардейская танковая бригада.

Наступательный бой в условиях города очень труден, особенно для танкистов, так как они в этом случае лишаются свободы маневра. А противник получает возможность использовать в борьбе с танками самые коварные способы. Поступали доклады о подбитых, подожженных танках, о потерях в мотострелковых частях. Во время постановки задачи подразделениям был убит буквально из-за угла командир истребительно-противотанкового артиллерийского полка подполковник В. Ионис.

Квартал за кварталом, дом за домом отбивали у врага наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы. Пришлось создать штурмовые группы. Каждая из них имела два-три танка, самоходно-артиллерийскую установку, десант автоматчиков и саперов. В уличных боях штурмовые группы действовали, сообразуясь с обстановкой, танки пробивались по улицам, сокрушая орудийным огнем вражеские огневые точки, их действия поддерживали САУ, автоматчики завязывали бои в домах, саперы взрывали заграждения, укрепления, разминировали проходы.

Местные жители подсказали танкистам одной из штурмовых групп, что гитлеровцы пытаются уйти из города по Варшавскому шоссе. Танки лейтенантов А. Афанасьева и Н. Маришева, а вслед за ними несколько других машин выскочили на широкое Варшавское шоссе. По обеим его сторонам вытянулись колонны немецких автомашин и повозок с награбленным добром. Тридцатьчетверки на полном ходу врезались в колонну, мяли гусеницами машины и повозки. Сержант А. Алимов и рядовой Л. Жилин расстреливали гитлеровцев из пулеметов. Развернувшись, танки проутюжили колонну еще раз. Два десятка автомашин было превращено в груду лома.

Афанасьев со своим экипажем первым ворвался в центр города. Центральная площадь была превращена гитлеровцами в своеобразную цитадель, опоясана траншеями и дотами. Танкисты, искусно маневрируя, провели машину по лабиринту между траншеями, уничтожили 3 вражеских орудия с прислугой, 4 миномета с расчетами, 40 автомашин, до сотни гитлеровцев. Танк был подбит, вышла из строя пушка, но экипаж продолжал сражаться. Офицер увлекал подчиненных своей беззаветной храбростью — косил врагов меткими очередями из автомата, пока не был тяжело ранен.

Гвардии младшему лейтенанту Алексею Николаевичу Афанасьеву за этот бой было присвоено звание Героя Советского Союза. После лечения он вновь возвратился в свою часть.

Звания Героя Советского Союза (посмертно) был удостоен и механик-водитель этого танка — гвардии младший сержант Александр Свиридович Яковенко. Видевшие его в бою танкисты, рассказывали потом, что он творил на своей машине просто чудеса. Танк на большой скорости проходил узкие места между траншеями и дотами, круто разворачивался на месте, давил гусеницами орудия и минометы с прислугой, рушил броней вражеские укрепления.

Отважно и умело действовали во время уличных боев мотострелки батальона во главе со своим командиром гвардии майором М. Быковым, воины разведвзвода лейтенанта Н. Акулова, другие наши подразделения. Они ворвались в центр города десантом на танках, завязали бои одновременно -на нескольких улицах, сковав значительные силы противника.

На пути наступления мотострелкового батальона оказался сильно укрепленный опорный пункт врага. Гитлеровцы открыли огонь изо всех видов оружия. Гвардии майор Быков принял решение обойти опорный пункт с двух сторон. И когда автоматчики появились в тылу у гитлеровцев, те сразу же присмирели. Мотострелки забросали гранатами вражеские огневые точки, истребили огнем десятки фашистских солдат и офицеров.

Победа близка, но город еще не взят. На третьи сутки начался решительный и окончательный штурм вражеских укреплений. Части занимали исходные позиции, чтобы с новой силой ударить по засевшим в городе гитлеровцам и их бандеровскому охвостью.

На НП корпуса, расположенном в подвале полуразрушенного дома, раздался звонок аппарата прямой связи. Командующий фронтом К. К. Рокоссовский, безусловно, знал, что мы с большими усилиями «разгрызаем орешек», был в курсе обстановки. Заговорил с генералом А. Ф. Поповым понимающе, с теплотой в голосе.

— К вечеру вы обещали освободить город полностью, — напомнил командующий.

— Все сделаем для этого, — деловито ответил Попов. Константин Константинович на этом разговор не закончил, продолжал в прежнем мягком тоне:

— Иного выхода, кроме как взять город, у вас нет. Мне сообщили, что в Ставке ждут от нас донесения о выполнении боевой задачи. Взятие Люблина, по всей вероятности, будет отмечено салютом Родины.

Комкор провел короткое оперативное совещание. Запросил командиров о положении и действиях частей. Быстро вырабатывался план наращивания усилий по очистке от гитлеровцев удерживаемых ими кварталов. Каждая бригада получила свое направление — две-три улицы, ведущие к центру города. Пройти с огнем, пронизать танковыми колоннами весь городской массив, окончательно сломить сопротивление многочисленного и разношерстного вражеского гарнизона — такова была идея нового боевого плана.

Прибывший на НП командующий армией генерал-полковник С. И. Богданов одобрил и утвердил наш план. От нас командарм убыл на КП 7-го танкового корпуса, по дороге его транспортер обстреляли вражеские автоматчики, и генерал-полковник Богданов был ранен.

24 июля в 15.00 около 200 орудий и тяжелых минометов произвели пятиминутный огневой налет. Шквал смертоносного металла обрушился на вражеские позиции. И сразу же танки с десантом автоматчиков на броне пошли в атаку по всем заранее намеченным направлениям. Это был решительный и окончательный штурм Люблина. Гитлеровцы противостоять ему не могли. 58-я гвардейская танковая бригада, атакуя с востока, прошла своими подразделениями в глубь города, захватив мосты. По важнейшим опорным пунктам фашистов дали залп батареи «катюш». Авиаторы оказали нам поддержку с воздуха.

Начали поступать донесения об освобождении от фашистов улиц, площадей, кварталов. Почти все части вышли на указанные рубежи, но по прерывистой стрельбе в разных местах можно было судить, что бои отдельными очагами еще идут. Остатки разгромленных частей противника зацепились на западном берегу реки Бисшица.

— Товарищ Ивановский, — обратился ко мне командир корпуса. — Вместе с подполковником Наумовым проскочите по городу, проверьте положение на местах.

Мы с Наумовым, начальником разведки штаба корпуса, сели в бронетранспортер.

— По-быстрому давайте! — крикнул нам вдогонку Алексей Федорович.

Объехав несколько кварталов и побывав в центре города, где только что закончились бои, мы убедились, что весь город освобожден.

— Какие-то удивительные безлюдье и тишина, будто и не было здесь смертных схваток. Война окончилась, что ли...

Между прочим, мысли о недалеком окончании войны нет-нет да и навертывались. Мы не могли об этом задумываться, когда дрались под Сталинградом и на Курской дуге, а нынче, наверное, имели полное право. Будет же ей конец, треклятой, если мы уже в Польше!

После нашего возвращения А. Ф. Попов еще раз доложил в штаб фронта о выполнении поставленной соединению задачи.

Вечером заблаговременно настроили приемники на Москву. И вот прозвучал голос Левитана: «В двадцать один час будет передано важное сообщение». Эта фраза повторялась несколько раз.

Нетерпеливо поглядывали на часы.

— Сейчас, наверное, будет салют... — предположил Наумов.

— А что, товарищи... Если вдуматься в ход событий, то так и должно быть, — раздумчиво проговорил новый начальник политотдела полковник Н. А. Колосов. — Наступаем уверенно, бьем гитлеровцев на всех направлениях, так что есть все основания рассчитывать на салют.

В приказе Верховного Главнокомандующего, переданном по радио в 21 час, всему личному составу частей, освободивших от немецко-фашистских захватчиков крупный польский город Люблин, была объявлена благодарность, а в Москве произведен артиллерийский салют двадцатью залпами из 224 орудий.

Указом Президиума Верховного Совета СССР за освобождение Люблина, проявленные при этом мужество и героизм 8-й гвардейский танковый корпус был награжден орденом Красного Знамени. Наиболее отличившимся частям корпуса было присвоено почетное наименование Люблинских.

. . .

июль 1944г