. . .
Взятие Сталинграда стало первостепенной задачей вермахта. Гитлер, прежде не желавший ввязываться в уличные бои, намерен был захватить город на Волге любой ценой. Фюрер был буквально одержим Сталинградом и в то же время не забывал о провале наступления германских войск на Кавказе. Гитлер во всем винил фельдмаршала Листа, отказываясь признать, что сил для выполнения этой задачи у того было явно недостаточно. Когда генерал Альфред Йодль, только что вернувшийся из штаба Листа, заметил за обедом, что фельдмаршал лишь выполнял приказы самого фюрера, Гитлер гневно воскликнул: "Это ложь!" Позднее, словно стремясь доказать, что его речи намеренно искажались, Гитлер приказал стенографировать каждое слово, сказанное им на ежедневных совещаниях.
После триумфального захвата европейских стран Гитлер стал с презрением относиться к таким обыденным требованиям, как поставки топлива или нехватка продовольствия. К тому же его психическое состояние было крайне неустойчивым. Постоянные вспышки гнева по малейшему поводу и без приводили офицеров ставки в ужас. Генерал Варлимонт, вернувшись после недельного отсутствия, был так потрясен остановившимся взглядом фюрера, наполненным такой горячей ненавистью, что невольно подумал: "Этот человек посрамлен. Он потерял лицо и осознал, что его фатальной игре пришел конец. Он понял, что Россию не сломить". То же отметил и адъютант фюрера Николаус фон Белов: "Весь внешний облик Гитлера производил одинаково удручающее впечатление".
Он будто бы отрешился от всего, вероятно, понял, что неудача на Кавказе означает конец войны. И в то же время он никак не хотел с этим смириться! Ему во что бы то ни стало хотелось захватить Сталинград, как будто взятие этого города могло уничтожить врага. Опасный мечтатель готов был удовлетвориться символической победой. Гитлеру казалось, что достаточно одной-двух зрелищных операций, и превосходство германского оружия будет подтверждено.
. . .
сентябрь 1942г
