Драбкин А. ("Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943-1945.")

. . .

При правильно организованной атаке никто не устоит. Например, ты знаешь, что в нашем полку сбили реактивный самолет Ме-262?

Рассказываю. Первый раз этот "мессер" я увидел так - я был в дежурной паре, а он прошел над нашим аэродромом. Мы тогда стояли километрах в 25 от Берлина. Он пролетел над нашим аэродромом и буквально на глазах у нас стал штурмовать автостраду Бреслау - Берлин. (А движение на ней было интенсивным - готовилась Берлинская операция.) Наделал он там дел - дым, пожар, взрывы боеприпасов. Потом на штурмовку этой автострады реактивный "мессер" стал летать постоянно, раз в два-три дня, совершенно не обращая внимания ни на наш аэродром, ни на наши истребители. Кроме того, этот немец летал и с пропагандистской целью - бросал листовки с обращением Гитлера в окруженные нашими войсками Бреслау и Шпандау (которые к этому времени были в нашем глубоком тылу).
. . .
Надоел этот реактивный нашим так, что от командования нашей Воздушной армии поступил приказ сбить его любой ценой, вплоть до тарана. Сказать легко, а ты попробуй, когда у него скорость за 800. От нас же он получил прозвище "стервятник". Как только кто скажет "стервятник", все сразу понимали, о чем идет речь.

Сбили его, можно сказать, случайно. Немец просто расслабился. Он настолько презрительно относился к нашим самолетам, что это его и подвело. Была у немецкого летчика привычка - как атаку сделает (а он больше всего любил колонны с горючим), так становится в крен и обязательно сделает кружок - полюбоваться своей работой. Этот кружок получается на скорости где-то 400 км/час. Вот расстелял он очередную колонну, начал делать традиционный кружок, наклонил самолет и проморгал взлетевшую с нашего аэродрома шестерку "яков", которыми командовал комэск Кузнецов. Вообще-то эти "яки" шли в прикрытии шестерки штурмовиков, но поскольку немец был хорошо виден с нашего аэродрома, то командир полка тут же взлетевшие истребители по рации перенацелил: "Ребята! Бей "стервятника" над автострадой!"

Они его клещами атаковали. По науке, правильно. И начали поливать со всех сторон. Увидел их немец, а поздно! Хотя попытался уйти, и почти удачно. И вроде думали, что уже всё - не догонят. Но тут смотрят - немец вниз и садится "на живот". Значит, попали. Прилетели на аэродром, доложили, что сбили реактивный "мессер", но кто конкретно сбил, совершенно не понятно. Стреляли все. Тут шансы на попадание у всех одинаковы, и у "стариков", и у желторотиков (в этой шестерке были как опытные летчики, так и не очень - например, у одного из летчиков это был только второй боевой вылет). Комполка об успехе доложил в дивизию, дивизия - в армию, армия - в Москву. Из Москвы тут же последовал приказ - выделить инженера полка, необходимое количество машин, охрану и снять с этого "мессера" все, что только можно! Взяли два "ЗИСа", взвод автоматчиков, техсостава сколько надо и поехали к сбитому.

На месте обнаружили самолет, а невдалеке и труп летчика. Выяснилось, что во время боя схлопотал "мессер" снаряд в кабину. Видимо, этим снарядом летчик был серьезно ранен. Сил посадить самолет и даже выбраться из кабины у него хватило. Сил хватило даже на то, чтобы как-то пройти несколько сот метров, до небольшой речушки. А на берегу, похоже, потерял сознание и от потери крови умер. На трупе нашли и документы, по которым установили, что этот летчик был заводским летчиком-испытателем фирмы "Мессершмитт". (В Братиславе был завод по производству реактивных истребителей, с аэродрома этого завода летал и сбитый "мессер".) С "мессером" наши работали день и ночь, сняли все, вплоть до мотогондол с моторами. Потом прилетела пара Ли-2, и все, что было снято, они увезли в Москву. Ну, а вскоре наши войска взяли Братиславу, так там, на заводе Мессершмитта, нам досталось и несколько совершенно неповрежденных реактивных истребителей.

. . .

1945г